В сегодняшнем решении ЕСПЧ по делу «Марийка Попова и Асен Попов против Болгарии» (жалоба № 11260/10) Европейский суд по правам человека постановил большинством голосов, что не было нарушения статьи 6 § 1 (право на справедливое разбирательство) Европейской конвенции о правах человека.
Дело касалось отклонения судебных исков заявителей Верховным кассационным судом в результате расхождений в прецедентной практике этого суда. ЕСПЧ счел, что существовали «глубокие и давние разногласия» в отношении толкования подпункта 1 раздела 407 Закона о торговле Верховным кассационным судом Болгарии, который затронули заявители. Однако внутреннее законодательство содержало механизм, способный обеспечить исправление ситуации. Это средство правовой защиты было использовано вскоре после вынесения решений по делу заявителей и в течение разумного периода времени, когда это расхождение стало очевидным. Это привело к гармонизации прецедентного права в этой области.
В данном деле дочь заявителей погибла в автокатастрофе: национальные суды вынесли обвинительный приговор в отношении водителя-виновника аварии, а также обязали его выплатить компенсацию заявителям и другим пострадавшим членам семьи погибшей. Заявителям и трем другим гражданским лицам были выданы исполнительные документы, но они не смогли взыскать причитающиеся им суммы из-за финансовой несостоятельностью виновника аварии, поэтому было принято решение обратиться к страховой компании за выплатой установленных приговором сумм.
В этих делах суды установили, что истцы имели право подать в суд на страховщика виновника несчастного случая, несмотря на то, что осужденному уже было предписано возместить ущерб, а вынесенные судами решения были подтверждены вышестоящими инстанциями.
Позднее в связанном деле Софийский апелляционный суд отменил решение суда первой инстанции на том основании, что иск заявителей был неприемлемым в соответствии с национальным законодательством: он установил, что заявители не имели права подавать в суд на страховую компанию иск о взыскании сумм, присужденных в качестве компенсации ущерба, поскольку истцы уже получили обвинительный приговор на те же суммы и в отношении того же события.
Заявители подали апелляцию по вопросам права, заявив о противоречии между выводом Апелляционного суда относительно неприменимости к их делу пункту 1 статьи 407 Закона о торговле и решениями, принятыми Верховным кассационным судом в аналогичных случаях. Из документов в материалах дела следует, что заявители представили в обоснование своих аргументов ряд кассационных решений, принятых до вступления в силу нового Гражданского процессуального кодекса. Они утверждали, что Апелляционный суд неверно истолковал и применил материальное право и что он недостаточно мотивировал свое решение.
Верховный кассационный суд отклонил жалобу как неприемлемую, установив, что вопрос о праве касался приемлемости иска о возмещении убытков, счел, что решение, принятое апелляционным судом, не противоречило его собственной судебной практике в этой области, из которой следует, что истец не может подать иск против страховщика правонарушителя с требованием компенсации за причиненный ущерб, если он уже добился успеха в суде по иску о возмещении ущерба против нарушителя. Затем Верховный кассационный суд объяснил, что в соответствии с положениями нового Гражданского процессуального кодекса два вышеупомянутых решения 2009 года были обязательными для судов низшей инстанции, чего не требовалось для решений в делах заявителей, которые были вынесены в соответствии с прежним Гражданским процессуальным кодексом.
Исходя из этого заявители жаловались на значительное расхождение в судебной практике, которое существовало в течение тридцати лет, и что механизм, предусмотренный внутренним законодательством для стандартизации прецедентного права Верховного кассационного суда, был запущен очень поздно. Подход к решению данного противоречия, который был изменен позднее в 2012 году, по сути соответствовал аргументам истцов в рамках иска, ранее отклоненного тем же судом. Они считают, что эта ситуация подорвала принцип правовой определенности, который, по их мнению, является одним из основополагающих аспектов справедливости гражданского судопроизводства.
Рассмотрев данное дело, ЕСПЧ указал, что что принципы пункта 1 статьи 6 Конвенции, применимые к делам, касающимся расхождений в прецедентном праве высшего национального суда, были кратко изложены в его недавнем решении «Греко-католический приход Лупени и другие против Румынии» (№76943/11). В таких случаях оценка Суда основывается на принципе правовой определенности, который подразумевается во всех статьях Конвенции и который является одним из основополагающих элементов закона. Этот принцип направлен, в частности, на обеспечение определенной стабильности правовых ситуаций и укрепление доверия общественности к правосудию. Любое постоянное расхождение в прецедентном праве может создать состояние правовой неопределенности, которое снижает доверие общественности к системе правосудия, даже если это доверие является одним из фундаментальных компонентов верховенства права.
Тем не менее, возможность вынесения противоречащих друг другу судебных решений присуща любой судебной системе, которая основана на совокупности судов первой инстанции и апелляционных судов, созданных по принципу территориальной подсудности. Подобные расхождения могут возникать и в рамках одного и того же суда. Само по себе это нельзя считать нарушением Конвенции. Действительно, эволюция прецедентного права сама по себе не противоречит надлежащему отправлению правосудия, поскольку отказ от динамичного и эволюционного подхода может помешать любой реформе или улучшению.
Различие в обращении между двумя спорами не может быть истолковано как расхождение прецедентного права, если оно оправдано различием в фактических обстоятельствах. Критерии, которыми руководствуется ЕСПЧ для оценки условий, при которых противоречивые решения различных национальных судов, выносящих постановление в последней инстанции, представляют собой нарушение права на справедливое судебное разбирательство, закрепленное в пункте 1 статьи 6 Конвенции, должны показать
- во-первых, существует ли в прецедентном праве национальных судов «глубокое и постоянное расхождение»,
- во-вторых, предусматривает ли внутригосударственное законодательство механизмы устранения этих несоответствий,
- в-третьих, были ли применены эти механизмы и в какой степени, а так же последствия их применения.
Суд добавляет, что суды, и особенно вышестоящие суды, должны проявлять бдительность, чтобы как можно скорее выявлять и устранять расхождения в прецедентном праве.
ЕСПЧ отметил, что нет достаточных доказательств в поддержку утверждений заявителей о том, что ситуация расхождения судебной практики продолжалась в течение тридцати лет: первое расходящееся решение датируется 2006 годом, но в 2009 году появилось большее количество противоречивых решений и что такая ситуация сохранялась до 2010 года. Данный промежуток времени сам по себе не является чрезмерным, однако следует принимать во внимание конкретные обстоятельства. В частности, Суд учитывает потенциально большое количество дел о дорожно-транспортных происшествиях, таким образом, в данной ситуации были «глубокие и постоянные различия» в толковании.
Однако во внутреннем законодательстве существовал механизм, способный исправить эту ситуацию, а именно процедура, предусмотренная статьей 292 нового Гражданского процессуального кодекса, согласно которой Высокий суд может рассмотреть запрос о толковании соответствующих положений внутреннего законодательства. ЕСПЧ отметил, что толкование, принятое Высоким судом в 2012 году, было бы выгодным для заявителей, если бы кассационная жалоба не была рассмотрена ранее. Требования правовой определенности и защиты правомерного доверия общества не создают приобретенного права на непротиворечивость судебной практики. Совершенствование судебной практики само по себе не противоречит надлежащему отправлению правосудия, поскольку, если перестать применять динамический и эволютивный подход, это может затормозить реформы или процесс улучшения. Кроме того, следует отметить, что, несмотря на неблагоприятный характер судебных решений по их делу, решения были вполне обоснованными и не произвольными.
ЕСПЧ: апеллянт должен хотя бы попытаться подать второй экземпляр апелляционной жалобы
