В решении по делу «Дягилев против России» (жалоба № 49972/16) Европейский суд по правам человека постановил четырьмя голосами против трех, что не было нарушения статьи 9 (свобода мысли, совести и религии) Европейской конвенции о правах человека.
Дело касалось процедуры в России по рассмотрению запросов о замене обязательной военной службы альтернативой гражданской невоенной службой. Заявитель по делу, недавний выпускник, жаловался на то, что власти отклонили его запрос, поскольку они установили, что он не является пацифистом. Европейский Суд не усмотрел оснований сомневаться в оценке российскими властями серьезности доводов заявителя.
Максим Андреевич Дягилев, гражданин России, родился в 1990 году и проживает в Санкт-Петербурге. Когда Дягилев окончил университет в 2014 году, он был призван на военную службу и обратился в местный военный комиссариат с просьбой о назначении на гражданскую невоенную службу. Однако военкомат отклонил его заявление, обнаружив, что представленная им информация, а именно его биографические данные и рекомендательное письмо от его работодателя, не убедили их в том, что он является подлинным пацифистом. Он обжаловал отказ в национальных судах, снова представив свое резюме и рекомендательное письмо. Суды рассмотрели его заявление в 2015 году, но установили, что Дягилев не смог доказать, что существует серьезный и непреодолимый конфликт между обязанностью служить в армии и его убеждениями. Кассационные суды полностью поддержали это обоснование.
ЕСПЧ повторил, что противодействие военной службе, мотивированное серьезным и непреодолимым конфликтом с совестью человека, глубоко и искренне придерживающегося религиозных или иных убеждений, влечет за собой гарантии статьи 9 Конвенции. Тем не менее государствам было разрешено установить процедуры для оценки серьезности убеждений человека, с тем чтобы предотвратить возможность злоупотребления исключениями. Такие процедуры должны быть эффективными и доступными.
ЕСПЧ установил, что российские власти установили эффективную и доступную процедуру определения того, имеет ли человек право на отказ от военной службы по соображениям совести. Созданный механизм предоставляет широкие возможности для изучения индивидуальных обстоятельств и включает достаточные гарантии справедливой процедуры, как того требуют международные стандарты и прецедентное право Европейского суда.
В частности, большинство из семи членов комиссии были должностными лицами из государственных органов, которые были структурно независимы от военных властей. Остальные три члена были из Министерства обороны. Таким образом, этот состав удовлетворял требованию prima facie независимости. Ничто не предполагало, что члены комиссии получали какие-либо выплаты или стимулы от военных властей, они были наняты их собственными государственными органами и не получали никаких инструкций от Министерства обороны.
Кроме того, любые процессуальные недостатки на уровне комиссии могут быть исправлены в ходе судебного разбирательства, учитывая широкие полномочия судов по рассмотрению дела.
Что касается конкретных обстоятельств дела заявителя, ЕСПЧ отметил, что военная комиссия, принимающая решение по его запросу, состояла из семи членов, четыре из которых, включая председателя, были структурно независимы от Министерства обороны. Поэтому состав комиссии предоставил заявителю необходимые гарантии независимости. Кроме того, национальные суды вновь рассмотрели запрос заявителя, предоставив ему возможность представить доказательства своих убеждений, такие как свидетельские показания. Однако он не использовал эту возможность и просто представил свое резюме и рекомендательное письмо еще раз. Ни одна из сторон не утверждала, что разбирательство было несправедливым.
ЕСПЧ также не усмотрел оснований сомневаться в оценке национальных властей серьезности доводов заявителя. Таким образом, Суд признал, что заявитель не смог обосновать серьезный и непреодолимый конфликт между обязанностью служить в армии и его убеждениями.
Но здесь следует указать, что решение было принято с перевесом всего в один голос, а несогласные судьи высказали совместное особое мнение, в котором указали, что оценка Суда была основана на чрезмерно обременительном стандарте доказывания. Оценка убеждений заявителя национальными властями была ошибочна: они должны были должным образом учитывать такие факторы, как готовность призывника вступить на альтернативную гражданскую службу, считая это значительным (хотя, возможно, и не решающим) доказательством правдивости его убеждений.
