В сегодняшнем решении Большой палаты по делу «С.М. против Хорватии» (жалоба № 60561/14) Европейский суд по правам человека единогласно постановил, что имело место нарушение статьи 4 (запрет рабства / запрет принудительного труда) Европейской конвенции о правах человека.
Дело касалось жалобы хорватской женщины на торговлю людьми и принудительную проституцию. Суд воспользовался случаем уточнить свое прецедентное право в отношении торговли людьми с целью эксплуатации проституции. В частности, он указал, что опирается на определение в международном праве для определения, может ли оно характеризовать поведение или ситуацию как торговлю людьми в соответствии со статьей 4 Конвенции, и, следовательно, может ли это положение применяться в конкретных обстоятельствах дела.
Он также пояснил, что понятие «принудительный или обязательный труд» в соответствии со статьей 4 Конвенции направлено на защиту от случаев серьезной эксплуатации, такой как принудительная проституция, независимо от того, были ли они в конкретных обстоятельствах дела связаны с торговлей людьми. Суд установил, что статья 4 может быть применена в деле заявителя, поскольку возможно присутствовали определенные характеристики торговли людьми и принудительной проституции, такие как злоупотребление властью над уязвимым лицом, принуждение, обман и сокрытие.
В частности, предполагаемый обидчик заявительницы был полицейским, в то время как она находилась на государственной службе с 10 лет, и он впервые связался с ней через Facebook, заставив ее поверить, что он поможет ей найти работу. Вместо этого он позаботился о том, чтобы она оказывала сексуальные услуги в квартире, которую он снял, или возил ее на встречу с клиентами. Эта ситуация означала, что органы прокуратуры были обязаны расследовать утверждения заявительницы. Однако они не следовали всем очевидным направлениям расследования, в частности, они не опросили всех возможных свидетелей, и, следовательно, в ходе судебного разбирательства речь шла о слове заявителя против ее предполагаемого обидчика. Такие недостатки существенно подорвали способность национальных властей определить истинную природу отношений между заявительницей и ее предполагаемым обидчиком и то, была ли она действительно эксплуатирована им.
Заявительница С.М., гражданка Хорватии, родившаяся в 1990 году, подала уголовную жалобу в сентябре 2012 года, утверждая, что мужчина, Т.М., заставил ее заниматься проституцией в течение нескольких месяцев в середине 2011 года. Она утверждала, что Т.М., бывший сотрудник полиции, первоначально связался с ней через Facebook как друг ее родителей, пообещав помочь ей найти работу. Однако на первой встрече он отвез ее к мужчине в дом, чтобы она оказала ему сексуальные услуги, заверив ее, что так будет только до тех пор, пока она не найдет работу.
Эта ситуация привела к тому, что у нее были постоянные клиенты. Жертва утверждала, что находилась под контролем Т.М., что он заставил ее отдавать ему половину денег, которые она заработала, оказывая сексуальные услуги, и что он угрожал ей и наказывал ее, если она не будет выполнять его требования. В конце концов она позвонила подруге, чей парень помог ей сбежать, а затем оставалась с подругой и матерью подруги в течение следующих шести месяцев.
Когда Т.М. связался с ней через Facebook с угрожающими сообщениями, она решила обратиться в полицию. Полиция провела предварительное расследование и установила, что Т.М. ранее был осужден за содействие проституции с применением силы и за изнасилование. Они обыскали помещение Т.М. и его машину, обнаружили презервативы, две автоматические винтовки, ручную гранату и несколько мобильных телефонов. В конце 2012 года Т.М. было предъявлено обвинение, и заявительницы был официально присвоен статус жертвы торговли людьми.
После расследования Т.М. был предан суду в 2013 году. Однако он был оправдан в том, что заставил заявителя заниматься проституцией. Суды признали показания заявительницы противоречивыми и ненадежными, в частности потому, что они противоречили доказательствам, предоставленным подругой, которая помогла ей сбежать. Поэтому суды пришли к выводу, что обвинение не предоставило достаточных доказательств для вынесения обвинительного приговора и что заявительница оказывала сексуальные услуги добровольно. Апелляция Государственной прокуратуры была отклонена в январе 2014 года, а конституционная жалоба заявительницы была объявлена неприемлемой в июне того же года.
Во-первых, ЕСПЧ воспользовался случаем через дело заявителя, чтобы уточнить свое прецедентное право в отношении торговли людьми с целью эксплуатации в сфере проституции. Он подтвердил, что торговля людьми входит в сферу действия статьи 4 Конвенции. Вместе с тем он отметил, что это положение относится к трем понятиям: рабство, рабство и принудительный или обязательный труд, без определения их через торговлю людьми. Таким образом, ранее Суд обращался за указаниями к международному праву при рассмотрении этих категорий.
В частности, международное право определило торговлю людьми как комбинацию трех элементов:
- действие: вербовка, перевозка, передача, укрывательство или принятие людей;
- средство: угрозы силой или ее применения или других форм принуждения, похищения, мошенничества, обмана, злоупотребления властью или уязвимостью положения, либо путем подкупа, в виде платежей или выгод, для получения согласия лица, контролирующего другое лицо;
- цель: эксплуатация включает, как минимум, эксплуатацию проституциидругихлицилидругиеформысексуальнойэксплуатации, принудительный труд или услуги, рабство или обычаи, сходные с рабством, подневольное состояние или извлечение органов.
Если эти три элемента международного определения не присутствовали, Суд, таким образом, приходил к выводу, что невозможно охарактеризовать поведение или ситуацию как торговлю людьми в соответствии со статьей 4 Конвенции. Суд также пояснил, что концепция торговли людьми охватывает как национальную, так и транснациональную торговлю людьми, независимо от того, была ли она связана с организованной преступностью.
Кроме того, понятие «принудительный или обязательный труд» в соответствии со статьей 4 Конвенции направлено на защиту от случаев серьезной эксплуатации, такой как принудительная проституция, независимо от того, связаны ли они в конкретных обстоятельствах дела с конкретным человеком в контексте торговли людьми. Вопрос о том, затрагивает ли конкретная ситуация все элементы «торговли людьми» и / или порождает ли отдельный вопрос о принудительной проституции, является фактическим вопросом, который необходимо рассмотреть с учетом всех соответствующих обстоятельств дела.
Правительство утверждало, что в деле заявительницы не было установлено факта торговли людьми, поскольку ей не угрожали, не применяли силу или другие формы принуждения, что подпадает под элемент «средства» в международном определении. Правительство настаивало, что другие элементы также отсутствовали: а именно, Т.М. не конфисковал документы заявительницы, он не лишил ее свободы, у нее был мобильный телефон и возможность связаться с другими, и она не была без дохода, хотя и делилась своими доходами с Т.М. По этим причинам Правительство утверждало, что статья 4, таким образом, не применима в деле заявителя.
Суд, с другой стороны, отметил, что Т.М. якобы впервые связался с заявителем через Facebook, что было одним из признанных «средств», используемых торговцами людьми для вербовки своих жертв. Это также относится к предполагаемому обещанию трудоустройства, сопровождаемому убеждением заявителя, что у нее нет причин для беспокойства. Кроме того, утверждения заявительницы о том, что Т.М. обустроил жилье так, чтобы она могла оказывать сексуальные услуги, предполагает наличие элемента укрытия как одной из составляющих «действий» в торговли людьми. Кроме того, личная ситуация заявительницы, несомненно, предполагала, что она принадлежала к уязвимой группе, в то время как положение и опыт Т. М. означали, что он мог занять доминирующее положение над ней и злоупотреблять ее уязвимостью. В целом, заявительница подала обоснованную жалобу и там были доказательственные презумпции, что она была жертвой обращения, противоречащего статье 4 Конвенции, а именно торговлей людьми и / или принудительной проституции.
Поэтому ЕСПЧ отклонил довод властей относительно применимости статьи 4 Конвенции. Суд счел, что эта ситуация, в свою очередь, повлекла за собой обязанность национальных властей в соответствии с Конвенцией расследовать утверждения заявительницы. Как объясняется в прецедентном праве Суда, это означало возбуждение и проведение расследования, способного привести к установлению фактов, а также к выявлению и — в случае необходимости — наказанию виновных. Чтобы сделать это, власти должны были предпринять все разумные меры для сбора доказательств.
Хотя органы прокуратуры, а именно полиция и соответствующая государственная прокуратура, незамедлительно отреагировали на обвинения заявительницы против Т.М., в ходе расследования они не следовали некоторым очевидным направлениям расследования. Они не предприняли никаких попыток выяснить связи между заявительницей и Т.М. в Facebook, хотя такие контакты представляли собой один из признанных способов, используемых торговцами людьми для вербовки своих жертв. Они не получили показаний от родителей заявительницы, в частности от ее матери, которая, по-видимому, ранее имела контакты и трудности с Т.М. Они не пытались установить или допросить владельца квартиры или соседей, где заявительница и Т.М. жили. Они также не опросили матерь или парня подруги, которой она позвонила за помощью, чтобы прояснить несоответствия между показаниями жертвы и заявлениями ее подруги.
Таким образом, вместо того, чтобы следовать таким очевидным направлениям расследования, органы прокуратуры в значительной степени полагались на показания заявительницы и, по сути, создали ситуацию в последующем судебном разбирательстве, когда ее утверждения просто должны были быть противопоставлены отрицанию Т.М., без дополнительно представленных доказательств. Действительно, ГРЕТА (Группа экспертов по противодействию торговле людьми) и другие международные органы подчеркивали, что одним из требований эффективного расследования и судебного преследования за преступления, связанные с торговлей людьми, является недопущение чрезмерного доверия только к свидетельским показаниям жертвы путем разъяснения и подкрепления его другими доказательствами. Кроме того, необходимо учитывать психологическую травму жертвы и любые другие причины нежелания сотрудничать с властями.
ЕСПЧм пришел к выводу, что эти недостатки в ведении дела органами прокуратуры существенно подорвали способность национальных властей — в том числе соответствующих судов — определить истинный характер отношений заявительницы и Т.М. и была ли заявительница эксплуатирована им, как она утверждала. Соответственно, способ применения уголовно-правовых механизмов в деле был нарушен в нарушение процессуального обязательства государства-ответчика в соответствии со статьей 4 Конвенции.
ЕСПЧ постановил, что Хорватия должна была выплатить заявительнице 5000 евро в качестве компенсации морального вреда.
