Прокуратура должна была взять на себя бремя доказывания того, что не было провокации взятки, а следовательно, и нарушения ст.6 (право на справедливый суд) Конвенции о защите прав человека и основных свобод.
Такой вывод сделал Европейский суд по правам человека в решении по делу «Чохонелидзе против Грузии», назвав при этом две составляющие гарантии правомерного использования негласных действий правоохранительных органов, передает информационный ресурс «ECHR.Ukrainian Aspect».
Господин Чохонелидзе, который занимал руководящую должность в местной власти, пообещал посодействовать в получении разрешения на строительство коммерческого объекта и был задержан при получении взятки. Доказательствами вины в ходе расследования стали меченые купюры, следы специальной краски на руках чиновника, а также записи бесед с лицом, обратившимся к подозреваемому с просьбой о содействии в решении проблемы.
Во время судебного разбирательства Чохонелидзе заявил о том, что стал жертвой провокации со стороны правоохранительных органов, поскольку, как выяснилось, лицо, обращалось к нему за помощью, было негласным сотрудником полиции, и ранее участвовало в негласных мероприятиях в рамках минимум четырех спецопераций. В процессе возникли проблемы о вызове в суды (в том числе во время дальнейшего пересмотра дела) свидетеля обвинения, который вероятно также был агентом спецслужб. Утверждению обвиняемого о провокации преступления суды не поверили. Верховный суд также отклонил жалобу как неприемлемую.
Для восстановления прав осужденный обратился в Европейский суд по правам человека.
В ЕСПЧ напомнили, что использование негласных агентов для борьбы с тяжкими преступлениями требует четких, адекватных и достаточных процессуальных гарантий допустимости. А общественный интерес не может оправдывать использование доказательств, полученных в результате провокации.
Для этого существует две составляющие гарантий: предметная и процессуальная.
Что касается первой составляющей, то власть должна доказать, что были веские основания для проведения спецоперации, а также то, что до привлечения полиции были совершены противоправные действия. Это доказывает отсутствие побуждения к совершению преступления. В этом контексте особое значение имеет источник информации и ЕСПЧ разграничивает сведения, полученные от частного или должностного (работника полиции, агента) лица. Поэтому крайне важно в каждом случае установить, было ли преступное деяние начатое в тот момент, когда источник начало сотрудничать с полицией. В деле, которое рассматривалось предметная составляющая была соблюдена: чиновник озвучил сумму взятки заинтересованному в решении проблемы лицу без каких-либо предварительных договоренностей.
В части процессуальной составляющей возможность отграничения законного применения негласных сил от провокации преступления связана с наличием в законодательстве четкой процедуры санкционирования и проведения оперативных мероприятий. Также в этом контексте для судов должна существовать возможность заслушать и подвергнуть перекрестному допросу агентов и других свидетелей о возможной провокации. В противном случае суд должен указать основательные причины отказа от этого.
ЕСПЧ обратил внимание на то, что несмотря на заявления Чохонелидзе, суды не проанализировали обстоятельств возможной провокации со стороны полиции. Вероятно в случае рассмотрения данного вопроса в суде стороне защиты удалось изъять доказательства вины из дела.
С учетом этого прокуратура должна взять на себя бремя доказывания отсутствия провокации преступления и нарушения ст.6 Конвенции о защите прав человека и основных свобод.
Отсутствие какой-либо реакции со стороны прокуратуры, по мнению ЕСПЧ, могла быть объяснена объективной невозможностью выполнить необходимые действия по доказыванию из-за отсутствия какого-либо официального разрешения и контроля за негласной операции, ведь, как заметил Суд, эту операцию не контролировал ни суд , ни другой независимый государственный орган. Национальные суды, которые могли бы восполнить этот пробел, не смогли обеспечить допроса ключевого свидетеля (предполагаемого второго агента), и это нарушило принцип состязательности.
Следовательно, из-за отсутствия нормативной базы для проведения негласного мероприятия, неспособность прокуратуры нести бремя доказывания и нереагирования суда на утверждение заявителя о провокации, ЕСПЧ констатировал факт нарушения норм ст. 5 Конвенции в части справедливого судебного разбирательства.
