Европейский суд по правам человека в своем решении по делу «Вера Довженко против Украины» (жалоба № 26646/07)
26 января 2004 года заявительница получила от государства правоустанавливающий документ на сельскохозяйственный участок земли на основании решения, выданного местной администрацией. В этот момент заявительница не подавал запрос на разметку границ участка и не занималась земледелием.
26 июля 2004 года местная администрация заключила договор аренды с частной компанией, согласно которому оказалось, что компания арендует землю заявительницы и выплачивает арендную плату местной администрации, о чем владелицу участка не поинформировали, а узнала она об этом только в сентябре 2004 года, после того как частная компания засеяла землю.
Уже 19 октября 2004 года местная администрация распорядилась расторгнуть договор аренды с компанией и уполномочила заявительницу провести работы по разметке ее земель. В июле 2005 года компания собрала свой урожай с земли заявительницы.
В связи с этим 20 января 2006 Вера Довженко обратилась с иском к местной администрации и арендатору участка утверждая, что договор аренды от 26 июля 2004 года нарушил ее имущественные права и должен был быть признан недействительным, потребовав компенсацию за использование земли частной компанией в размере стоимости урожая, собранного с ее земли.
Суд первой инстанции удовлетворил иск заявительницы. В частности, суд установил, что после того, как заявительница получила право собственности на данный земельный участок, местная администрация не должна была заключать никаких соглашений относительно земли с другими сторонами. Несмотря на тот факт, что границы не были обозначены, местная администрация должна была знать о праве заявительницы на данную землю из соответствующих реестров и планов планов. Суд также постановил, что в соответствии с национальным законодательством заявительница имела право на компенсацию за использование ее имущества, равную стоимости урожая, собранного с ее земли, которая должна была быть выплачена заявительнице как местной администрацией, так и компанией, поскольку они несут солидарную ответственность за несанкционированное использование земли заявительницы.
Черниговский областной апелляционный суд отменил вышеуказанное решение, отметив, что использование земли заявительницы арендатором было законным, поскольку оно основывалось на договоре аренды. Суд также подчеркнул, что в соответствии со статьей 125 Земельного кодекса Украины право собственника земельного участка на его использование возникло только после того, как были определены его границы и после получения владельцем документа, удостоверяющего это право. Апелляционный суд пришел к выводу, что заявительница не имела права на компенсацию, поскольку границы ее земли были определены только в июле 2005 года;поскольку она не могла использовать землю до этой даты, она не могла претендовать на интерес к собранному урожаю.
Верховный суд Украины отказался рассматривать по существу жалобу заявительницы по вопросам права, установив, что она была необоснованной.
Позже заявительница подала еще один гражданский иск против компании, требуя взыскать арендную плату за использование ее земли, однако это требование было оставлено без рассмотрения, поскольку истица неоднократно отсутствовала на судебных слушаниях по ее делу без уважительной причины.
Непосредственно в Европейском суде по правам человека Правительство Украины утверждало, что заявительница не намеревалась использовать данный участок земли для сельскохозяйственных нужд, поскольку она не установила его границы (юридическая предпосылка для использования земли) и не предоставила какой-либо информации о ее планах на этот счет. Следовательно, по утверждению Правительства, заявительница не имела права на компенсацию за использование ее имущества, равную стоимости урожая, собранного с ее земли, и могла требовать только арендную плату, которую она могла бы получить, сдавая землю в аренду. По их мнению, заявив 20 января 2006 года иск о компенсации за урожай, заявительница выбрала неправильное средство правовой защиты, поскольку должна была подать иск, требуя компенсацию в размере арендной платы.
Правительство также сообщило Суду, что в неустановленную дату заявительница подала еще один гражданский иск против компании, требуя выплатить арендную плату за использование ее земли. Поскольку иск был оставлен без рассмотрения, заявительница не исчерпала доступные ей внутренние средства правовой защиты.
Европейский Суд напомнил, что цель правила об исчерпании внутренних средств правовой защиты состоит в том, чтобы предоставить Договаривающимся государствам возможность предотвратить или исправить нарушения до подачи жалобы в ЕСПЧ. Таким образом, жалобы, предназначенные для последующего представления на международном уровне, должны были передаваться в национальные суды, по крайней мере, по существу и в соответствии с официальными требованиями и сроками, установленными внутренним законодательством.
Однако обязательство по статье 35 Конвенции требует только того, чтобы заявитель имел нормальные средства правовой защиты, которые могут быть эффективными, адекватными и доступными. В настоящем деле заявительница жаловалась в соответствии со статьей 1 Протокола № 1 к Конвенции на то, что ее земельный участок был незаконно сдан в аренду местной администрацией на один год без ее согласия, и что она не получил никакой компенсации взамен.
Суд отмечает, что власти не оспаривали тот факт, что гражданский иск о компенсации был надлежащим внутренним средством правовой защиты в данных обстоятельствах. Также у правительства не было возражений против того, что заявительница не подала жалобу в соответствии со статьей 1 Протокола № 1 к Конвенции на национальном уровне. Таким образом, Европейский Суд не принял во внимание доводы властей о том, что заявительница должна была подать еще один гражданский иск, требуя компенсации в размере арендной платы. Следовательно, ЕСПЧ достаточно того что заявительница, подав иск от 20 января 2006 года, предоставила национальным судам возможность сначала принять решение по ее жалобе в соответствии со статьей 1 Протокола № 1 к Конвенции и, следовательно, а потому она исчерпала внутренние средства правовой защиты. Следовательно, возражение Правительства должно быть отклонено.
В отношении гарантированных Конвенцией прав ЕСПЧ отметил, что передача земли заявительницы местной администрацией компании в аренду не означала «лишение собственности» по смыслу второго предложения первого абзаца статьи 1 Протокола № 1 к Конвенции. Действительно, заявительница продолжала оставаться законным владельцем участка, так как ее право собственности никогда не аннулировалось, и из материалов дела следует, что местная администрация никогда не намеревалась экспроприировать его. Кроме того, вмешательство в ее имущественные права, на которое была подана жалоба, на самом деле ограничивалось usus и fructus и продолжалось не более одного года.
Суд повторяет, что статья 1 Протокола № 1 требует, чтобы любое вмешательство государственного органа в мирное пользование имуществом было законным. В этой связи Суд напоминает, что для того, чтобы вмешательство было законным, прежде всего вмешательство должно иметь правовую основу во внутреннем законодательстве.
Хотя заявительница не имела права использовать оспариваемый земельный участок из-за отсутствия установленных границ, Суд отмечает, что, когда оспариваемый земельный участок был сдан в аренду, заявительница уже имела официальное право собственности, которое удостоверяло ее исключительное право собственности и лишало других лиц какой-либо возможности вмешательства в ее владение. Таким образом, представляется, что на момент обстоятельств дела не было положений внутреннего законодательства, которые составляли достаточную правовую основу для оспариваемых ограничительных мер. Это означает, что вмешательство в мирное пользование имуществом заявительницы, явно нарушающее украинское законодательство, не было законным для целей анализа в соответствии со статьей 1 Протокола № 1.
Приведенный выше вывод делает ненужным выяснение того, преследовало ли данное вмешательство законную цель и был ли достигнут справедливый баланс между требованиями общего интереса сообщества и требованиями защиты прав заявительницы. Таким образом, имело место нарушение статьи 1 Протокола № 1, а потому заявительнице присуждено 4000 евро компенсации материального и морального вреда за незаконное использование ее собственности.
