Судья посетил место преступления: ЕСПЧ выявил нарушение

Встреча председательствующего по уголовному делу с матерью погибших детей могла вызвать сомнения в его беспристрастности, тем самым ставя под сомнение беспристрастность самого суда в рамах обвинения мужчины в совершении убийства.

К такому выводу пришел Европейский суд по правам человека в решении по делу «Каррар против Бельгии» (заявление № 61344/16), сообщает информационный ресурс «ECHR.Ukrainian Aspect».

В декабре 2015 года суд присяжных приговорил Абдельмаджида Каррара к пожизненному заключению за убийство двух своих детей. Впоследствии осужденный узнал от матери детей, что до суда председатель суда присяжных решил связаться с ней по телефону, чтобы договориться о неофициальном визите к ней домой, а также то, что по этому поводу он высказал ей сочувствие.

Тогда Каррар подал него иск о возмещении убытков. В своих объяснениях председатель суда присяжных отметил, что посетил место преступления, чтобы получить более четкое представление о планировании помещения. С женщиной вел себя вежливо, насколько это соответствовало тем  печальным обстоятельствам, и «пожелал ей удачи в судебном разбирательстве». Демонстрацию любого сочувствие или сопереживания к ней он отрицал. В конце концов иск был отклонен.

Осужденный обратился в ЕСПЧ, ссылаясь на ст. 6 (право на справедливое судебное разбирательство) Конвенции о защите прав человека и основных свобод, он жаловался на предвзятое отношение председателя суда присяжных в связи со встречей с матерью детей за неделю до судебного разбирательства.

Суд в Страсбурге учел, что председатель суда присяжных решил сам связаться с матерью жертв по телефону и посетил ее дом до начала судебного разбирательства. Он отметил, что посещение произошло без информирования стороны защиты. При отсутствии свидетелей суду были предоставлены различные толкования характера общения во время визита.

Обычное выражение чувств вежливости или сочувствия лт гражданской стороны нельзя рассматривать как отражение предвзятости, но могло, наоборот, считаться отражающим человеческое лицо системы правосудия. Суд постановил, что только на этом основании он не мог сделать вывод об отсутствии субъективной беспристрастности.

Однако в ЕСПЧ отметили, что, поскольку председатель инициировал встречу, которая прошла без свидетелей, существовал риск получить критику за свои действия. Соответственно, хотя и не было продемонстрировано, что он начинал с предвзятого мнения о том, что заявитель виновен в преступлении, за которое он предстал перед судом присяжных, поведение судьи могло вызвать опасения об отсутствии беспристрастности поставив под сомнение его объективную беспристрастность.

Согласно законодательству Бельгии присяжные не являются профессиональными судьями. Суд присяжных состоял из двенадцати граждан, избранных жребием. В подходящее время присяжные одни обсуждали вопрос вины. Трех профессиональных судей, входящих в состав суда (председатель и два других судей), не просили голосовать по вопросу вины, если обвинительный приговор не был вынесен большинством — семь голосов против пяти. Во всех случаях профессиональные судьи должны были сформулировать основные основания для решения присяжных. При необходимости присяжные и суд вместе обсуждали вопросы назначения наказания.

Производство в суде присяжных было устным и состязательным. Роль председателя, который руководил обсуждением, включало просьбу членов жюри присягнуть предоставив им общие руководящие указания для выполнения своих обязанностей, а также приложения всех усилий для раскрытия истины.

ЕСПЧ отметил, что в этом деле, согласно правилам, действующим на момент судебного разбирательства, присяжные самостоятельно обсуждали вину заявителя. Однако он считает, что не следует недооценивать роль головы. Тот вместе с двумя другими судьями и присяжными участвовал, прежде всего, в составлении проекта решения, в котором содержится обоснование вердикта присяжных, а впоследствии — в обсуждении и постановлении приговора ..

Тот факт, что национальный кассационный суд признал, что отношение председателя суда присяжных, «хотя и открыто для критики», не составляло злобный умысел или халатность, гарантировало бы присуждения возмещения убытков, но не было решающим для целей статьи 6§1 Конвенции. Суд обнаружил, что поведение председателя могло по крайней мере вызвать объективно обоснованные сомнения в его объективной беспристрастности, тем самым поставив под сомнение беспристрастность суда присяжных при принятии решения по обвинениям заявителя в совершении уголовного преступления. Итак, имело место нарушение статьи 6§1 Конвенции.

Вместе с тем, ЕСПЧ постановил, что выявленные нарушения составляли справедливую компенсацию морального вреда, причиненного господину Каррара.