Ограничение права голоса лица, находящегося под частичной опекой из-за интеллектуальных или психических отклонений, без индивидуальной оценки судом его пригодности к голосованию, является сомнительным.
На это обратил внимание Европейский суд по правам человека по решению по делу «Анатолий Маринов против Болгарии» (заявление № 26081/17), сообщает «ECHR. Ukrainian Aspect».
В 1999 году у Анатолия Цветанкова Маринова диагностировали психические расстройства, и по решению суда он был помещен под частичную опеку. В своем решении суд постановил, что А.Маринов не мог хорошо ухаживать за собой и иногда был агрессивным. В этой связи на основании закона мужчину автоматически лишили права голоса.
В ноябре 2015 года А.Маринов через адвоката и его опекуна подал ходатайство о восстановлении дееспособности. Но суд прекратил производство на основании процессуальных нарушений.
Поскольку мужчина остался недееспособным, он не смог поучаствовать в парламентских выборах в марте 2017 года.
Маринов обратился в ЕСПЧ, ссылаясь на статью 3 Протокола № 1 Конвенции (право на свободные выборы), он жаловался, что его автоматическое лишение избирательных прав из-за того, что он находился под частичной опекой и без индивидуальной судебной оценки, было непропорциональным и нарушило его права. Он утверждал, что лишение возможности голосовать на выборах инвалидов, в том числе страдающих психическими расстройствами, противоречит международным стандартам.
В Страсбурге представители правительства Болгарии исходили из того, что лишение права голоса находящихся на попечении гарантировало, что в выборах законодательного органа страны могли участвовать только лица, способные принимать обоснованные решения. Они утверждали, что индивидуальная ситуация каждого лица была оценена национальными судами в ходе судебного разбирательства по вопросу установления опеки над лицом.
ЕСПЧ согласился, что такая мера преследовала законную цель.
Однако он отметил, что имеющиеся ограничения не делают разницы между лицами, находящимися под полной опекой, и находящимися под частичной опекой. Более того, ничего не свидетельствует о том, что болгарский законодатель когда-либо пытался взвесить конкурирующие интересы или оценить пропорциональность ограничения и таким образом открыть для судов путь для анализа способности личности реализовать свое право.
Господин Маринов потерял право голоса в результате автоматического полного ограничения права голоса лиц, находящихся на частичной опеке, без индивидуальной судебной оценки способности голосовать. Суд повторил, что такое общее отношение ко всем тем, кто имеет интеллектуальные или психиатрические отклонения, сомнительно. Поэтому ограничение их прав должно являться предметом строгой проверки.
Таким образом, Суд пришел к выводу, что лишение заявителя избирательных прав без индивидуального судебного разбирательства и исключительно на основании того факта, что его психическая недостаточность означала, что он был поставлен под частичную опеку, не может считаться пропорциональным законной цели ограничения права голоса. Соответственно имело место нарушение статьи 3 Протокола № 1 к Конвенции.
